Материалы медицинских конференций

Главная / Материалы медицинских конференций / 2003 / VII Междисциплинарная конференция по биологической психиатрии «Cтресс и поведение»

Герменевтика и психиатрия

Для позитивистской философии науки, господствовавшей в ХХ в., обращение к психоанализу наблюдалось не часто и, как правило, носило критически-негативистский характер. С одной стороны, психоанализ затрагивал те же проблемы, что и философия науки (проблема сознания, проблема языка), но, с другой стороны, он не укладывался в общий контекст философии науки. Для позитивизма фундаментальное значение имело (и имеет) обсуждение демаркационных критериев, различающих науку и псевдонауку. Несмотря на то, что постпозитивисты (К. Поппер, Л. Лаудан и др.) показали, что абсолютных критериев, разделяющих науку и псевдонауку, не существует, сама по себе проблема демаркации осталась. К психоанализу представители этого направления обращаются только потому, что он не укладывается в разработанную ими дихотомию науки и псевдонауки. С одной стороны, он представляет собой признанную психиатрическую и психологическую теорию и методологию, а с другой – не соответствует узким, жестким критериям научности, признаваемым позитивистами, и самому позитивистскому мышлению в целом. Поэтому чаще всего представители позитивистской философии науки считают психоанализ псевдонаукой наподобие астрологии, каббалистики, христианской науки и т.д. (как в эмпирическом, так и в теоретическом отношении) и тем самым исключают его из сферы философского дискурса.

Напротив, философы, придерживающиеся антропологической ориентации, регулярно обращаются к психоанализу, с помощью которого они находят решение и объяснение поставленных ими проблем. В качестве примеров подобного обращения к психоанализу (чаще всего к фрейдизму) назову концепцию человека Э. Фромма, в которой экзистенциализм сочетается с идеями психоанализа и дзен-буддизма; концепцию авторитарной личности Т. Адорно, объясняющего формирование этого типа личности с помощью психоанализа; концепцию Эроса и цивилизации Г. Маркузе; концепцию Б.М. Парамонова, рассматривающего с позиций фрейдизма широкий круг "русских вопросов", то есть проблем российской истории и культуры. Однако, в целом, по-видимому, прав П. Рикёр, когда он пишет: "Для того, кто воспитан на феноменологии, экзистенциальной философии, неогегельянстве и кто занят изучением лингвистической тенденции в философии, встреча с психоанализом может стать сильным потрясением. В нем не просто затрагивается или обсуждается та или иная тема философской рефлексии; в нем речь идет о философском проекте в целом" (2, с. 152). Положение коренным образом изменилось, когда в философии на первый план вышла проблема понимания. В философии в качестве теории и практики понимания выступает герменевтика. Происхождение этого термина обычно связывают с именем Гермеса, который обязан был доводить волю богов-олимпийцев до сознания людей, то есть переводить ее на обыденный человеческий язык. Поэтому термин "герменевтика" означает интерпретацию и истолкование. По мере своего развития герменевтика ставила перед собой все более общие и глубокие задачи, пытаясь понять не только смысл отдельного текста, но и вскрыть процессы функционирования человеческой психики и общественного сознания, которые приводят к тому или иному толкованию. Герменевтика возникла давно. В принципе герменевтические вопросы появляются всякий раз, когда зарождается желание отдать себе сознательный отчет в роли слова как знака сообщения. В древнем мире и в средние века основным предметом понимания и толкования были религиозные тексты. В христианском мире, например, и богословие, и философия строились на истолковании Священного писания, трудов отцов церкви, религиозных и философских авторитетов и комментариях к ним. Со временем стала складываться теория понимания, уделявшая особое внимание социо-культурным и культурно-историческим контекстам, личности и жизни автора, смысловым оттенкам слов, личности воспринимающего текст субъекта; возникли и методы, позволяющие превратить толкование понимаемого в искусство понимания. В XIX-XX вв. развитие герменевтики определялось именами таких мыслителей, как Ф. Шлейермахер, В. Дильтей, Э.Гуссерль, М. Хайдеггер,Ф. Ницше, Х.-Г. Гадамер, Г. Шпет и др. Таковы вкратце гуманитарно-философские аспекты герменевтики. На первый взгляд, в ней нет ничего, что связывало бы ее с психоанализом, который представляет собой теорию и практику лечения душевных заболеваний. Между тем, их объединяет как исходная познавательная модель – модель диалога – так и основные проблемы – понимание, интерпретация и коммуникация.³

Какова же роль психоанализа в постановке и решении проблем, являющихся центральными для герменевтики? Приведу точку зрения одного из наиболее известных представителей современной герменевтики – Поля Рикёра (2). Во-первых, психоанализ позволяет по-новому (по сравнению с классической философией) рассмотреть одну из основных философских проблем – проблему сознания, причем в двух отношениях – в плане отношения к бытию и в плане отношения сознательного и бессознательного. Во-вторых, герменевтика и психоанализ стыкуются при создании философской модели культуры. В-третьих, для философской интерпретации Фрейда существенно то, что Фрейд и его последователи затрагивают противоречия между жизнью человека в мире техники и интимной жизнью человека, дают интерпретацию произведений искусства и искусства в целом, объясняют роль религии и других явлений культуры.

Фундаментальное значение психоанализа для всего философского проекта в целом (о чем говорилось выше) П. Рикёр усматривает в том, что психоанализ преодолевает знаменитый методологический принцип Р. Декарта "Cogito ergo sum", на котором базировались философия и наука Нового времени. Для Фрейда сознание – не источник, а задача познания. "Именно через критику сознания психоанализ подходит к онтологии. Интерпретация фантазмов, мифов, символов, которую он нам предлагает, всегда в некоторой степени является оспариванием претензии сознания выступать в качестве источника смысла. Борьба против нарциссизма – фрейдовского эквивалента ложного Cogito – ведет к открытию того, что язык укоренен в желании, в жизненных импульсах. Философ, прошедший эту трудную школу, приходит к решительному отказу от субъективности как источника смысла… Психоанализ, как таковой, говорит об утраченных объектах, которые необходимо вновь обрести символически; рефлексивная философия должна использовать это открытие в своих собственных целях; надо потерять "Я", чтобы обрести "я". Вот почему психоанализ является если не философской дисциплиной, то по крайней мере дисциплиной для философа; Фрейд призывает нас по-новому поставить вопрос об отношении между значением и желанием, смыслом и энергией, то есть в конечном счете между языком и жизнью"(2, сс. 30-31). "Философ может находиться среди психиатров и психоаналитиков только при том условии, если он сомневается в претензии сознания понять самое себя" (2, с. 153).

Таким образом, в центре внимания психоанализа находятся те же фундаментальные проблемы человеческого существования и деятельности, которые составляют предмет герменевтики и которые особенно важны для современного человека и человечества в целом; но психоанализ подходит к этим проблемам с конкретно-психологической, медицинской и биологической позиций. Тем самым становятся возможными процессы интеграции, ликвидирующие один из самых глубоких разрывов, существующих в системе культуры – разрыв между гуманитарной и естественно-научной культурами, между гуманитарными, общественными и естественными науками. На стыках этих культурных сфер возникают многообразные модели, комплексы идей, имеющие "гибридную", смешанную природу и позволяющие вести научный поиск в самых различных направлениях, достигая тем самым более глубокого научного (а значит рационального) понимания таких сторон человеческой и общественной жизни, которые меньше всего поддаются научно-рациональному анализу. В качестве примера приведу вероятностно-математическую модель исчисления смыслов, созданную проф. МГУ В.В.Налимовым – математиком, мыслителем, философом (4). Остановлюсь на некоторых концептуальных моментах: 1) Весь воспринимаемый нами эволюционирующий мир можно рассматривать как множество текстов. Когда мы говорим о биосфере, то текстами оказываются отдельные особи, виды и другие составляющие биосферы. Когда рассматриваем ноосферу, то текстами становятся сознания людей как в их личных, так и в коллективных проявлениях. 2) Семантика определяется вероятностно задаваемой структурой смыслов. Смыслы – это то, что делает знаковую систему текстом. Сказанное относится не только к человеческой письменности, но ко всему мирозданию: знаковой системой является и звездное небо, и рисунок от волны на песке, и рост лишайников на коре дерева; все эти знаки становятся текстом лишь тогда, когда кто-то попытается найти в них смысл. 3) Смыслы, которые человечество еще не постигло, относятся к непроявленному миру, для которого характерна спрессованность смыслов. С точки зрения семантики, мир есть семантический вакуум. Распаковывание спрессованных смыслов, то есть появление текстов, осуществляется с помощью теории вероятностей (силлогизма Бейеса), которая позволяет определенным образом распределять смыслы и тем самым создает семантику новых текстов, возникших после какого-то события. 4) Смыслы, порожденные человеком, раскрываются в многообразии культур – больших текстов, которые когда-либо существовали и существуют теперь. Мир в целом тоже представляет собой текстово-языковую структуру. То же самое можно сказать и о человеке. Такова "герменевтическая часть" концепции В.В. Налимова. Ее психологический аспект связан с вопросом о том, на каком уровне сознания рождаются новые смыслы. По мысли В.В. Налимова, процесс порождения смыслов (то есть новое понимание текстов) есть творческий процесс и происходит в "подвалах" сознания, где мы непосредственно взаимодействуем с образами. Это чаще всего процесс неосознаваемый, хотя в восточной философской традиции существует и осознанный, возникающий в измененном состоянии сознания, в частности, медитации. Пережитое в "подвалах" сознания поступает на уровень предмышления, где создается благоприятная обстановка для возникновения и действия силлогизма Бейеса, играющего роль фильтров. Следующим этапом является выход на вершину надводной части сознания, где становится возможной дискуссия, обсуждение и завершение процесса мышления. Одним из примеров порождения смыслов на уровне спонтанно возникающих смыслов служат дзенские приемы раскрытия смыслов в беседах огневой скорости, при которой логически структурированная мысль не успевает созреть. Таким образом, процесс понимания осуществляется на всех уровнях сознания. Концепция В.В. Налимова – яркий пример плодотворности интегрального подхода, объединяющего герменевтические, математические, естественнонаучные, психологические, культурологические компоненты.