Материалы медицинских конференций

Главная / Материалы медицинских конференций / 2003 / VII Междисциплинарная конференция по биологической психиатрии «Cтресс и поведение»

Решение когнитивных задач в условиях острой и отсроченной психической травмы

Исследования последствий психической травмы имеют одновременно давнюю и короткую историю. В 1867 год английский хирург Джон Эриксен описал странный синдром у жертв железнодорожных аварий. Люди чувствовали боль, не могли ходить, но никаких физических нарушений у них выявлено не было (даже на уровне микроизменений в центральной нервной системе). Было сделано заключение, что подобные симптомы имеют психическую природу. В 1909 году уже был опубликован первый обзор по психиатрии катастроф. После первой мировой войны в обиход входят термины: «стресс военных действий», «военный невроз», «шок разрушенного панциря» (Weisaeth, 1991). Однако, взрывообразное нарастание исследований в этой области психиатрии и психологии наблюдается только в последние тридцать лет: в США после вьетнамской войны, в Европе после ряда террористических актов и катастроф, в России после афганской и чеченских операций. Именно в последние десятилетия, когда общество осознает ценность мирного существования и человеческой жизни, когда правительства все чаще принимают на себя ответственность за жизнь и здоровье каждого гражданина, - эти исследования приобрели особое значение. После серьезной работы медиков и психологов в США, в Европе и несколько позже в России «постравматическое стрессовое расстройство» было введено в реестр психиатрических диагнозов. В описание этого расстройства наряду с нарушениями сна, головными болями, вегетативной лабильностью включаются такие симптомы как эмоциональная нестабильность, возбужденность, снижение общего эмоционального фона, потеря инициативы и интереса, быстрое нарастание усталости, а также нарушения памяти и трудности в концентрации внимания (Eitinger, Strym, 1963; Pitman et al., 1999). Однако, сегодня явно недостаточно диагносцировать психологические и медицинские последствия психической травмы. Необходимо более тонко изучить механизмы возникновения нарушений и обозначить компенсаторные механизмы, которые позволят преодолеть эти нарушения. В этом отношении большое значение приобретают детальные исследования изменений в личностной и познавательной сферах после психической травмы, также как и стратегии преодоления психического шока. В нашем исследовании мы сосредоточились на изучении нарушений в выполнении когнитивных задач в условиях острой и отсроченной психической травмы и тех стратегиях в регуляции познавательной деятельности, которые используются в этих случаях.

Методика. В исследовании принимали участие три группы испытуемых. Первая группа состояла из 12 военных офицеров, переживших травмирующие события в ходе боевых действий менее чем за два месяца до момента исследования (острая психическая травма). Вторая группа состояла из 18 военных офицеров, переживших травмирующие события в ходе боевых действий более чем 2 года назад (отсроченная психическая травма). Третья группа состояла из 13 военных офицеров, не имевших травматического опыта. Наряду с показателями тревожности (с помощью опросников Спилбергеа-Ханина и Шихана), и депрессии (с помощью опросников Бека и Зунга) тестировались показатели внимания (с помощью таблиц Шульте, Горбова и пробы Бурдона), кратковременной (с помощью проб на воспроизведение цифр и слов) и долговременной памяти (с помощью проб на воспроизведение слов и текстов), а также разнообразные интеллектуальные операции и общий индекс интеллекта (с помощью компьтеризированной версии теста Амтхауера).

Результаты и обсуждение. Результаты поазали, что в обеих группах наблюдается значимое повышение показателей тревоги и депрессивных настроений. При этом общий показатель интеллекта при переживании психической травмы снижается незначимо. И оставался в пределах общепопуляционной нормы. В тоже самое время наблюдались значимые нарушения показателя внимания и кратковременной памяти. Так общий индекс ошибок в тестах на внимание значимо различался во всех трех группах и составлял 7.6 в группе острой психической травмы, 2.7 в группе отсроченной психической травмы и 1.0 в группе нормы. Также значимыми были различия в количестве воспроизведенных чисел из кратковременной памяти, соответственно по группам этот показатель составлял 3.7; 7.5; и 6.7. Для оценки интеллекта в нашем исследовании использовалась компьютерзированная версия теста Амтхауера, состоящего из значительного числа интеллектуальных задач. Поэтому необходимо было уточнить, за счет чего при сниженных показателях внимания и кратковременной памяти осуществляется выполнение этих задач.

Более детальный анализ полученных данных показал, что испытуемые, переживающие острую психическую травму, оказываются успешными в несколько иных интеллектуальных задачах, чем испытуемые, переживающие отсроченную психическую травму. В частности, при острой психической травме испытуемые были значимо успешнее в выполнении интеллектуальных задач, связанных с анализом информации из долговременной памяти. При отсроченной психической травме испытуемые лучше считали в уме, но значимо проигрывали в задачах, требующих манипуляции долговременной информацией. Эти данные можно было проинтерпретировать как указание на то, что при острой психической травме испытуемые преодолевают возникшие трудности за счет обращения к долговременной памяти и эта память их не подводит. При отсроченной психической травме обращение к долговременной памяти оказываются не столь эффективным, и испытуемые могут поддерживать уровень решения задач только за счет интенсификации актуальных ментальных операций.

Подробный анализ выполнения пяти проб Шульте (тест на внимание) в группе отсроченной психической травмы показал интересную тенденцию. В первой пробе испытуемые демонстрировали значительное количество ошибок (1.9). Во второй пробе количество ошибок значимо снижались (1.0), время выполнения также снижалось. В третьей и четвертой пробах количество ошибок продолжало сокращаться (до 0.3 и 0.5), однако время выполнение значимо увеличивалось. К пятой пробе количество ошибок практически достигало начального уровня (1.4), при том, что время выполнения еще больше возрастало. В норме мы видели совсем иную картину. Время выполнения проб было в среднем все время одинаково (значимо меньше, чем в группе отсроченной травмы), а количество ошибок на протяжении всех проб сокращалось от 0.6 в первой пробе до 0 в пятой.

Такие результаты подтверждают то, что при отсроченной психической травме испытуемые стремятся интенсифицировать когнитивные процессы за счет подключения дополнительных ресурсов. Однако прилагаемых для этого усилий хватает не надолго и затем происходит резкая дизорганизация когнитивных процессов. Стратегия интенсификации, в целом, не является эффективной для решения многих задач, она приводит к быстрому утомлению. Как было показано в ряде исследований (Leonova, 2002), в случае серьезных затруднений оптимальными являются метакогнитивные стратегии сознательного распределения ресурсов. Именно на пути обучения этим стратегиям возможно преодоления сложностей людьми переживающими отсроченную психическую травму.

Выводы. 1. Как в случае острой, так и в случае отсроченной психической травмы наблюдаются существенные изменения в эмоционально-личностной и познавательной сферах. При переживании острой психической травмы все нарушения проявлены в большей степени. 2. Нарушения в когнитивной сфере касаются, прежде всего, основных показателей внимания и кратковременной памяти. 3. В случае острой психической травмы испытуемые демонстрируют другие стратегии в решении когнитивных задач, чем в случае отсроченной психической травмы: при острой психической травме наши испытуемые, решая когнитивные задачи, опирались на ресурсы долговременной памяти и базовые знания; при отсроченной психической травме, когда долговременная память начинает ухудшаться, в ход шли стратегии интенсификации актуальных мыслительных операций. 4. Попытки испытуемых интенсифицировать решение когнитивных задач за счет интенсификации мыслительной деятельности наталкиваются на ограниченные возможности их дополнительных ресурсов внимания и не являются оптимальными стратегиями.