4 января 2018

Токсоплазмоз у ВИЧ-инфицированных.

Инфекционные и паразитарные болезни

Токсоплазмоз у ВИЧ-инфицированных.

Основное значение токсоплазмоз в настоящее время приобретает как оппортунистическое заболевание у людей с иммунодефицитами, особенно при СПИДе (Catar G.,1990). Инвазия T.gondii является своего рода кофактором, ускоряющим и отягощающим течение СПИДа. При поражении вирусом клеток, в которых сформировалась циста, латентная токсоплазменная инфекция может реактивироваться с исходом в диссеминацию (Лысенко А.Я. и др., 1996).

Проведенные клинические и экспериментальные исследования свидетельствуют, что сопутствующий токсоплазмоз потенцирует индуцированные ВИЧ нарушения деятельности иммунной системы, отягощая тем самым течение СПИДа (Lin Dah-Sheng, Bowman D.D., 1992). Предполагается, что T.gondii индуцируют продукцию носителем ВИЧ фактора некроза опухоли, который стимулирует выработку Т-клеточных белков. Последние связываются с длинной терминальной последовательностью аминокислот ВИЧ, что способствует дальнейшей активации вируса и одновременно усиливает иммунодефицит, вызывая дисфункцию CD4 клеток. При этом усиливается и размножение токсоплазм.

У больных СПИДом возможно развитие диссеминированного токсоплазмоза с поражением легких, глаз, лимфатических узлов, желудочно-кишечного тракта (Garcia Linnea W. et al., 1991), летальные исходы от острого токсоплазменного миокардита без поражения других органов (Blanche P. et al., 1993, Hoffman P. et al., 1990). Описан случай некротизирующего панкреатита с мультисистемной органной недостаточностью, вызванной T.gondii (Ahaja Sunil К. et al., 1993).

Оказалось, что ЦНС является наиболее чувствительной к реактивации токсоплазменных цист по сравнению с другими тканями, а развившееся заболевание без специфической терапии приводит к летальному исходу. Токсоплазменный энцефалит является наиболее распространенной оппортунистической инфекцией ЦНС у больных СПИДом. В Западной Европе около 30% ВИЧ-позитивных лиц погибают от этого заболевания. В Африке при патологоанатомическом исследовании в Уганде церебральный токсоплазмоз выявлен в 5-23% случаев (Zumla A. et al., 1991). В течение 40 месяцев в Барселоне у 57 больных СПИДом из 394 обследованных зарегистрировано 78 эпизодов токсоплазменного энцефалита. Наиболее распространенными симптомами были фокальные неврологические нарушения и лихорадка, в 70,3% с помощью компьютерной томографии в мозге определялись множественные очаги пониженной плотности (Gonzaiez-ClementeJ.M.etal., 1990).

У пациентов со СПИДом возможна реактивация латентной инфекции, а обнаружение IgG указывает на перенесенную инфекцию, вероятное наличие цист и возможный риск развития заболевания. По данным Dannemann В. (1992), более 95% токсоплазменных энцефалитов связаны с реактивацией латентной инфекции как результат прогрессирующего снижения клеточного иммунитета и наиболее часто случаются, когда количество CD4 лимфоцитов <0,1 х 107л, если CD4>0,2 x 107л - заболевание регистрируется значительно реже.

Среди ВИЧ-инфицированных пациентов с токсоплазменным энцефалитом у 90% уровень CD4 лимфоцитов составлял <200 кл/ммЗ, но наибольший риск развития заболевания регистрировался, когда их количество падало <100 кл/ мм3 (Luft B.J., Remington J.S., 1992). Больных часто беспокоили

• головная боль,
• сонливость,
• развивалось нарушение когнитивной функции с последующим развитием очаговой симптоматики у 2/3 пациентов, что являлось проявлением множественных поражений мозга.

Среди очаговой симптоматики наиболее часто встречаются

• гемипарезы,
• поражение ЧМН,
• афазия,
• очаговые эпилептические припадки,
• поражение сенсорной системы (Clough L.A., Clough J.A., Maciunas R.J., et al., 1997).

Поскольку в патологический процесс вовлекаются базальные ганглии и ствол мозга, наблюдаются также атаксия, дисметрия, расстройства двигательной функции. Очаговые симптомы сначала преходящие, быстро прогрессируют и приводят к летальному исходу.

Менингизм обычно отсутствует, а общесоматические симптомы (лихорадка, слабость, т.д.) вариабельны.

Диагноз токсоплазменного энцефалита основывается на совокупности клинических неврологических проявлений, серологических исследований, данных компьютерной томографии и подтверждается путем выявления тахизоитов или цист в мозговой ткани при аспирации иглой или биопсии (Tuazon U., 1989). При использовании реакции агглютинации антитела обнаруживались у 69,5% из 190 обследованных ВИЧ-инфицированных (Antunes F. et al., 1990); из 25 больных СПИДом токсоплазменный энцефалит был зарегистрирован в 37,5% случаев, причем заболевание развивалось на фоне низких титров или даже отсутствия специфических антител.

S.В.Porter (1992) приводит наблюдения 13 из 80 пациентов (16%), которые при клиническом токсоплазмозе не имели антител при использовании метода непрямой иммунофлюоресценции. Таким образом, автор отмечает, что достоверность метода является сомнительной в пробах с низкими титрами антител.

J.Zuffery et a!. (1993) считают, что диагностика церебрального токсоплазмоза проводится на основании типичных изменений при сканировании мозга КТГ или магнитным резонансом в сочетании с клинической и рентгенологической эффективностью специфического лечения, а также гистологическими изменениями при тканевой биопсии или аутопсии.

Рутинные исследования цереброспинальной жидкости (ЦСЖ) обычно мало информативны. Антитоксоплазменные антитела в ЦСЖ обнаруживаются только у 30-50% больных. Использование контрастной КТГ или ЯМР обычно выявляет множественные паренхимальные узловые или кольцевидные поражения, хотя у отдельных пациентов они могут быть единичными. Очаги обычно локализуются в церебральных гемисферах и базальных ганглиях, изредка определяются геморрагии и кальцификаты. При микроскопии определяются некротизирующие абсцессы с непостоянными петехиальными кровоизлияниями и периферически локализованными трофозоитами. Следует заметить, что подобные изменения нередко встречаются и при вирусных энцефалитах, а трофозоиты трудно отдифференцировать от некротических масс. В связи с этим необходимо производить специфическое иммунохимическое окрашивание, что повышает достоверность диагноза.

При обследовании J.Zuffery et al. (1993) в течение 4-х лет из 715 ВИЧ-инфицированных серопозитивных к T.gondii было 360 (50%) при использовании метода прямой агглютинации и непрямой иммунофлюоресценции. Разницы между двумя методами не было. Распространенность антител увеличивалась с возрастом:

• у пациентов 25 лет и моложе - антитела выявлены у 40%,
• у пациентов 50 лет и старше - до 60%.

Ежегодная частота сероконверсии составила 0,5%. Риск развития острого заболевания был значительно выше у серопозитивных пациентов, так, у 13% (47 из 360) развилась острая инфекция (43 - церебральная форма, 3 - глазная, 1 - красного костного мозга). IgM были обнаружены у 6% (2 из 33) больных острым токсоплазмозом, при сравнении с контрольной группой - у 2,5% из 390 пациентов без него. IgA выявлены у 6 из 33 (18%) больных с острым токсоплазмозом, у 12 (3%) в контрольной группе 390 пациентов. У пациентов с острым токсоплазмозом частота обнаружения высоких титров IgG была статистически достоверно выше (30%) по сравнению с контрольной группой (3%); только у 9 из 48 (18,7%) пациентов с острым токсоплазмозом были низкие титры IgG. Исходя из этого, авторы делают вывод, что у больных СПИДом целесообразно определять IgG в парных сыворотках с раститровкой, отсутствие же IgG с высокой долей вероятности позволяет исключить острый токсоплазмоз у ВИЧ-инфицированных. Обнаружение IgM у этих больных имеет небольшую значимость даже при использовании чувствительных методик - иммуносорбентной агглютинации, в то же время полезно определять IgA.

При анализе иммунологического статуса 261 ВИЧ-инфицированных в разные стадии болезни (Тютликова Л.А., 2000) было выявлено, что у лиц с титром антитоксоплазменных IgG в разведении меньше 1:100 не происходит значительного угнетения клеточного и гуморального иммунитета, а уровень CD3, CD4, CD8 и В-лимфоцитов не отличается или даже превышает показатели в группе серронегативных к T.gondii, таким образом демонстрируя латентный токсоплазмоз. В то же время об активации токсоплазмоза свидетельствует рост титра специфических IgG в разведении 1:100 и выше, а также обнаружение IgM, при этом наблюдается значительное угнетение Т-клеточного звена иммунной системы (как CD4, так и СО8-лимфоцитов), усугубляющееся на фоне прогрессирования ВИЧ-инфекции. На всех стадиях ВИЧ-процесса у серопозитивных к T.gondii происходит более выраженное увеличение уровня основных сывороточных иммуноглобулинов IgG и IgM. При изучении активности токсоплазмоза у этих пациентов оценивались следующие клинические показатели: температура, ее длительность и периодичность, размеры и болезненность лимфатических узлов, боли в животе, размеры печени, наличие диареи, симптомы интоксикации ЦНС (головная боль, депрессия, ухудшение памяти, нарушение сна, головокружение, судороги, потеря сознания); признаки органического поражения ЦНС (энцефалопатия, арахноидит, поражение черепно-мозговых нервов, опухоли, деменция, эписиндром, атрофия коры и кальцинаты головного мозга, менингоэнцефалит); различные поражения глаз, легких, кожи и миокарда. Было установлено, что для клинической диагностики манифестного токсоплазмоза у ВИЧ-инфицированных на стадии ША-ШБ (по классификации В.В.Покровского) наиболее значимым является следующий симптомокомплекс: частые эпизоды длительной высокой лихорадки, генерализованная лимфаденопатия с диаметром лимфатических узлов более 3 см, болезненными при пальпации, выраженная гепатомегалия, хориоретинит, энцефалопатия, признаки интоксикации ЦНС, сопровождающейся головокружением. У больных на стадии IIIB-IV активация T.gondii характеризуется поражением ЦНС с развитием менингоэнцефалита, подтверждаемого ядерно-магнитным резонансом головного мозга и обнаружением антитоксоплазменных антител в ликворе.

Более 97% пациентов с токсоплазменным энцефалитом имеют IgG к T.gondii (Zanderle R. et al., 1991). Риск его развития у серопозитивных к T.gondii со СПИДом в 27 раз выше, чем у серонегативных (Oksenhendler E. et al., 1994). 10-летнее исследование в Сан-Франциско по выявлению оппортунистических инфекций среди гомосексуалистов со СПИДом позволило установить, что частота заболевания составляет 0,05 случая в год. В США токсоплазменный энцефалиту больных СПИДом встречается среди негров - 5,2%; у белых - 4,2%; у наркоманов - 5,9%, а у гомосексуалистов -4,6%. Частота больше в северо-восточных и южных регионах - 5,6%, а в северо-центральных и западных штатах - 4,4-4,1%. Токсоплазмемные энцефалиты реже встречаются у детей со СПИДом - 0,86% из всех СПИД индикаторных заболеваний, зарегистрированных в 1992 г. Однако T.gondii могут быть переданы плоду при отсутствии клиники у матери. Неизвестно, как связана степень иммуносупрессии у матери с передачей паразита в матке. В одном отчете описано, что 3-й и 5-й ребенок у матери с бессимптомной токсоплазменной инфекцией были внутриутробно инфицированы и ВИЧ, и T.gondii, а 4-й родился здоровым. Marty P. et al. (1994) приводят случай внутриутробного заражения плода вследствие рецидива токсоплазмоза на 22-й неделе беременности у ВИЧ-инфицированной женщины. В сыворотке её крови определялись IgG 400 МЕ/мл, IgM отсутствовали, одновременно у плода была диагностирована гидроцефалия и произведен медицинский аборт.

Уровень сероконверсии у ВИЧ-инфицированных лиц составляет в среднем 0.9% в год, однако индивидуальный риск заражения варьирует в больших пределах, в зависимости от индивидуальных особенностей жизни и региона проживания (Richard F.O., Kovacs J.A., 1995). Таким образом, чрезвычайно важно знать инфицированность популяции в регионе, поскольку это может служить показателем местного заражения T.gondii у ВИЧ-инфицированных.

Лечение и специфическая профилактика

Проблема лечения токсоплазмоза представляет значительные сложности, это связано с особенностями цикла развития возбудителя, патогенеза заболевания и множественными органными поражениями. Обычно целью терапии являются тахизоиты или пролиферативные формы, в то время как цисты, источник тахизоитов, уничтожить сложнее.

В 1948 г. G.Hotchgins предложил противомалярийный препарат пириметамин, в 1952 г. D.Eyles и N.Coleman уточнили механизм его действия на паразита, а позже доказали синергическое действие пириметамина и сульфаниламидов. Пириметамин ингибирует переход фолиевой кислоты в фолиниевую, за счет чего блокируется синтез нуклеиновых кислот в T.gondii. В результате нарушения метаболизма токсоплазмы становятся более чувствительны к воздействию сульфаниламидов. Побочный эффект пириметамина - токсическое действие на гемопоэз (снижается уровень гемоглобина, лейкоцитов, тромбоцитов). Эти нарушения нивелируют путем назначения фолиниевой кислоты. К недостаткам препарата относится его плохая переносимость больными; воздействие только на эндозоиты, на цистные формы препарат практически не действует; при назначении во время беременности он оказывает тератогенное действие. Так например, за период наблюдения 1972-1988 г. (Philip-Howard et al., 1990) у 76 пациентов было выраженное побочное действие, причем в 53% описаны тяжелые осложнения:

• в 15 случаях - гранулоцитопения,
• 5 -летальный исход,
• 6 больных умерло от миокардита,
• у 3 - метгемоглобинемия,
• у 6 - нарушение дыхания,
• у 4 - кожные поражения,
• у 3 отмечался судорожный синдром, причем осложнения чаще наблюдали у женщин (2/3 случаев) в течение 2,5-3,9 недель после приема препарата.

Часто вместе с ПМ+СА назначают инъекции лидазы, которая, изменяя консистенцию гиалуроновой кислоты, повышает тканевую проницаемость и тем самым способствует воздействию препаратов на цистные формы.

Применение триметоприма (комбинированный препарат бисептол), по механизму действия сходного с пириметамином, значительного эффекта в лечении токсоплазмоза по сравнению с классической схемой лечения не дало (Засухин Д.Н., 1980). К изменению нормальной формы наружной мембраны токсоплазм приводит применение бреомицина (иммунодепрессант) и бестатина (ингибитор аминопептидазы) (Akao S. et al., 1986).

Большого внимания заслуживает вопрос о лечении беременных женщин и профилактике врожденного токсоплазмоза. Для этой цели более всего подходит спирамицин (ровамицин), антибиотик, получаемый из Streptomyces anbofaciens. Препарат создает высокую концентрацию в различных тканях, плазме крови и, что особенно важно, в плаценте. При этом он хорошо переносится и не оказывает тератогенного действия на плод (Descotes J. et al., 1988; Chang H.R. et al., 1988; Courcur J. etal., 1988; Robert E. et al., 1989: Wong S-Y., Remington J., 1994). Учитывая особенности патогенеза, иммуносупрессивное действие T.gondii, выраженную аллергизацию макроорганизма, в комплексном лечении токсоплазмоза рекомендуется использование антигистаминных препаратов, иммуномодуляторов, таких как левамизол, декарис (Лукьянова Т.А. и др., 1981; Матернова В., Шевкунова Е.А., 1979; Ноева Н.А. и др., 1981).

Для иммунокоррекции инфицированных T.gondii животных как способ повышения эффективности вакцин против гриппа рекомендуется применение Т-активина,тимогена, нуклеината натрия (Кольцова И.Г., 1992).

Десенсибилизирующее и иммуностимулирующее действие оказывает вакцинотерапия токсоплазмином, использующаяся при лечении хронического токсоплазмоза (Казанцев А.П., 1985).

Таким образом, лишь единичные препараты активны против токсоплазм.

Для лечения токсоплазмоза у ВИЧ-инфицированных также применяют препараты, вмешивающиеся в метаболизм фолатов в тахизоидах -сульфаниламиды (ингибиторы гидроптероат синтетазы HPS) и ингибиторы дигидрофолатредуктазы DHFR (триметоприм и пириметамин). Последние действуют более эффективно на протозойную дигидрофолатредуктазу при малярии (Garrod L.R, Lambert H.P., OGrady F., 1981). Другие антифолатные препараты включают триметрексат, потенциальный ингибитор DHFR, пиретрексин и дапсон - ингибитор HPS. Некоторые ингибиторы синтеза бактериальных протеинов также являются активными против токсоплазм, вероятно, с таким же механизмом действия. Это клиндамицин, спирамицин, новые макролиды - рокситромицин, кларитромицин, азитромицин. Последний воздействует и на цистные формы (Huskinson-Mark J. et al., 1991).

В эксперименте (Blais J., Chamberland S., 1992) выяснили, что азитромицин накапливается в макрофагах и сохраняется там на протяжении периода инвазии, он тормозитсинтез белка в свободных тахизоитах и инвазированных макрофагах. Об успешном применении препарата для лечении токсоплазменного энцефалита у ВИЧ-инфицированных сообщили Saba J. et al. (1993). Азитромицин назначался больным в ударной дозе 1000 мг вместе с 200 мгпириметамина, с последующим снижением до 500 мгазитромицина и 75 мг пириметамина в сутки в течении 27 дней. С этой же целью Eliot W. et al. (1994) использовал азитромицин в качестве монотерапии: начальная доза составляла 1500 мг, с последующим снижением до 1000 мг в сутки.

Chang H.R. et al. (1990) считают возможным применение при токсоплазменном энцефалите у ВИЧ-инфицированных доксициклина, в ряде исследований (Tardif С. et al., 1992; Hagberg L. et al., 1993) доказана эффективность клиндамицина в сочетании с пириметамином; при высокой концентрации клиндамицина (40 мкг/мл) тормозится синтез белка в тахизоитах T.gondii. Об эффективности ровамицина при активации токсоплазмоза, хламидиоза и криптоспоридиоза сообщается Зайковой Э.Ф. и др. (1998).

Влияние на способность паразита синтезировать нуклеиновые кислоты обеспечивает 3-й механизм воздействия на T.gondii. Атоваквон -антималярийный препарат активен против пролиферативных форм и цист (Araujo F.G. et al., 1991). Другим экспериментальным препаратом является арпиноцид.

Предметом множества исследований является иммунотерапия. Использование CD8 лимфоцитов, интерлейкина-2, 0- и у-интерферонов показало защитный эффект в экспериментальных моделях (McCabe R.E. et al., 1984; Sharma S.D. et al., 1985; Schmitz J.L. et al., 1989; Hakim F.T. et al., 1991). Для предупреждения токсоплазменного энцефалита у ВИЧ-инфицированных с низким уровнем CD4 оценивалось несколько профилактических режимов. К сожалению, из-за отсутствия широких, проспективных, контролируемых, рандомизированных исследований все проведенные исследования имеют противоречивые результаты. Монотерапия была признана неэффективной.

Как считает Landman R. et al. (1993), только ежедневный прием бисептола 960 мг или комбинация дапсон 50 мг в день и пириметамина 50 мг в неделю могут быть рассмотрены для клинического использования.

Считается, что первичная профилактика токсоплазмоза должна проводиться ВИЧ-инфицированным пациентам, серопозитивным к T.gondii, С уровнем CD4<O,2xlO9. Если уровень CD4<0,05, рекомендуется начинать профилактическое лечение независимо от наличия антител к T.gondii, так как существует риск ложноотрицательной серологии при первичной инфекции.

Хотя проспективных рандомизированных исследований не проводилось среди серопозитивных со СПИДом, клинические наблюдения (Oksenhendler E.etal., 1994;CarrA.etal., 1992; Hardy W.D.etal., 1992; May Т.Н. etal., 1994; Podzamczer D. et al., 1993; Bozzette S.A. et al., 1995; Canessa A. et al., 1992) и экспериментальные (Grossman P.L., Remington J.S., 1979) показывают, что ко-тримоксазол в дозах, профилактических для пневмоцистной пневмонии, эффективен и для профилактики токсоплазменного энцефалита.

В ретроспективном исследовании, проведенном СаггА. etal. (1992) было выявлено, что ни у одного пациента из 22 серопозитивных со СПИДом, получавших низкие дозы бисептола 960 мг х 2 раза в день 2 дня в неделю Для профилактики пневмоцистной пневмонии, не развивался токсоплазменный энцефалит, в то время как у 12 (33%) из 36 серопозитивных пациентов со СПИДом, получавших пентамидин для профилактики пневмоцистной пневмонии, заболевание развилось. Несколько проспективных исследований бисептола (но ни одно из них не было спланировано специально для оценки профилактики токсоплазменного энцефалита) были получены противоречивые данные: при анализе всех пациентов, прошедших курс лечения, была показана эффективность бисептола. но при intent-to-treat анализе он не давал защитного эффекта.

В США наиболее часто используется дапсон в качестве монотерапии для профилактики пневмоцистной пневмонии у пациентов, не переносящих бисептол. В эксперименте на мышах он не был эффективен для профилактики токсоплазмоза (Derouin F. et al., 1991), хотя результаты одного исследования на людях показали эффективность препарата в дозе 100 мг х 2 раза в неделю, при сравнении с пациентами, получавшими пентамидин 100 мг каждые 2 недели (Torres R.A. et al., 1993). Исследования на животных и клинические данные показывают, что комбинация дапсон и пириметамин более эффективны для лечения инфекции (Girard P.M. et al., 1993; Brun-Pasaud M et al., 1994; Clotet B. et al., 1991; Derouin F. et al., 1991). Открытое проспективное рандомизированное исследование французских исследователей показало, что у серопозитивных со СПИДом, получавших дапсон 50 мг в день, пириметамии 50 мг в неделю и лейковорин 25 мг в неделю, по сравнению с пациентами, получавшими пентамидин ингаляционно 300 мг в месяц, токсоплазменный энцефалит развился в 14% и 25% соответственно (Girard P.M. et al., 1993). При проведении intent-to-treat анализа относительный риск развития токсоплазменных энцефалитов был в 2,4 раза выше у лиц, получавших пентамидин. В проспективном сравнительном рандомизированном исследовании в Испании бисептол 960 мг х 2 раза в день 3 раза в неделю сравнивался с дапсоном 100 мг в наделю и пириметамином 25 мг в неделю для профилактики пневмоцистной пневмонии. В обеих группах не было разницы в количестве случаев токсоплазменных энцефалитов (Podzamczer D. et al., 1993).

Дапсон имеет более длительный Т])П и меньше побочных эффектов, однако обе комбинации могут привести к побочным эффектам, требующим или снижения дозы или прекращения лечения; низкие же дозы: дапсон 100 мг, пириметамин 25 мг в неделю неэффективны (Mallolas J. et al., 1993).

Стандартной терапией 1 линии для острого токсоплазмоза является комбинация пириметамина 50-70 мг в день и сульфадиазина 4-6 г в день per os. Для более высокой концентрации пириметамин используется 100-200 мг однократно, длительность терапии 6 недель. Из-за высокого уровня побочных эффектов до 45% пациентов вынуждены прекратить лечение (Haverkos H.W.. 1987). Наиболее частые побочные явления - сыпь и лихорадка. Для нейтрализации токсического действия пириметамина на костный мозг совместно со специфической терапией следует назначать фолиниевую кислоту (лейковорин 10 мг в день). Следует иметь в виду, что гематоксичность потенцируется антиретровирусными препаратами, от приема которых следует воздержаться во время лечения токсоплазмоза. Кроме того, зидовудин проявляет антагонистический эффект с пириметамином (lsraelski D.M. Tom С, Remington J.S., 1989). Сульфаниламиды могут вызывать ряд нежелательных лекарственных реакций, таких как кристаллурия, гематурия и почечная недостаточность, которые устраняются регидратацией, ощелачиванием мочи и снижением дозы препарата. Эффективным иммуномодулирущим препаратом фармакотерапии при ВИЧ-инфекции с часто рецидивирующими оппортунистическими заболеваниями является имунофан (Прокопенко В.Д. и др., 1998). Он также оказывает детоксикационное, гепатопротективное действие, вызывает инактивацию свободнорадикальных и перекисных соединений, что способствует улучшению гематологических, биохимических и иммунологических показателей (Потемина Л.П., Хотько Н.И., 1998).

Пациенты, которые не переносят сульфаниламиды, могут получать лечение комбинацией пириметамина и клиндамицина (1200-4800 мг в день) внутрь или в/в. Два проспективных контролируемых исследования (Dannemann В. et al., 1992; Katlama С, 1991) показали, что эта комбинация сравнима с комбинацией пириметамин-сульфаниламиды, хотя нежелательные реакции, связанные с клиндамицином, и необходимость прекращения лечения наблюдались у 30% пациентов. Они включали: кожную сыпь, нейтропению и желудочно-кишечные расстройства, преимущественно
диарею, реже наблюдался псевдомембранозный колит.

Альтернативная комбинация препаратов для лечения включает

• сульфаметоксазол и триметоприм (Canessa A. et al., 1992),
• пириметамин и кларитромицин (Fernandez-Martin et al., 1991),
• пириметамин и азитромицин (Saba J. et al., 1992),
• пириметамин и доксициклин (Hagberg L., Palmertz В., Lindberg J., 1993),
• клиндамицин и 5-фторурацил (Dhiver С. et al., 1993)
• и монотерапия атоваквоном (Kovacs J.A., 1992).

Однако не было проведено широких клинических испытаний для подтверждения любого из этих режимов.

В Европейском мультицентровом рандомизированном исследовании (Katlama С. et al., 1996), включавшем 299 больных токсоплазменным энцефалитом ВИЧ-инфицированных, сравнивали эффективность двух схем терапии: пириметамин 50 мг ежедневно с 2400 мг клиндамицина или с 4 г сульфадиазина в течение 6 недель с последующей поддерживающей терапией 25 мг пириметамина ежедневно с 1200 мг клиндамицина или 2 г сульфадиазина. В intent-to-treat анализе показано, что пириметамин-клиндамицин был менее эффективен для лечения токсоплазменного энцефалита, риск прогрессирования заболевания был в 1,84 раз выше по сравнению со стандартной схемой терапии.
После лечения острого токсоплазмоза почти у всех пациентов без поддерживающей пожизненной терапии наблюдаются рецидивы (Conn J.A. et al., 1989) из-за неспособности большинства этих препаратов разрушать цистные формы паразита. Поддерживающая терапия состоит из 25-50 мг пириметамина и 2-4 мг сульфадиазина (Leport С. et al., 1988). Пациенты, неспособные переносить высокие дозы сульфаниламидов во время лечения острой фазы, могут получать лечение схемой, являющейся профилактической для пневмоцистной пневмонии. Если сульфаниламиды противопоказаны, могут быть назначены пириметамин 25 мг в день и клиндамицин 1200 мг в день (Remington J.S., Vilde J.L., 1992; Uberti FoppaC. et а1.э 1991).

Интермитирующая терапия дважды в неделю пириметамином и сульфадиазином (Pedrol E. et al., 1990) или монотерапия пириметамином в дозе 50 мг в день (de Gans J. et al., 1992) могут быть также эффективны в качестве длительной супрессивной терапии. Альтернативные схемы включают комбинацию пириметамина с дапсоном или монотерапию атовак воном.

В 1996 г. Дэвидом Хо было сообщено об эффективном использовании для лечения ВИЧ-инфицированных комбинированной терапии (HAART -Highly Active Antiretroviral Therapy), где одновременно назначаются ингибиторы обратной транскриптазы и ингибиторы протеазы в различных сочетаниях (Рахманова А.Г. и др., 1999).

Поскольку активация латентной токсоплазменной инфекции у ВИЧ-инфицированных наблюдается при тяжелой иммуносупрессии, то наилучшей превентивной/поддерживающей терапией заболевания является восстановление иммунной реактивности. Следовательно, именно контроль над ВИЧ с использовании режима HAART, повышающим количество CD4 лимфоцитов, будет наиболее успешным при долговременном подавлении токсоплазм по сравнению с назначением специфических препаратов. В исследовании Furrer H. et al. (1999), из 262 пациентов с увеличением CD4-клеток на фоне HAART более 200 кл/мм3, 121 былисеропозитивны KT.gondii и составляли группу риска. Все они прекратили прием антитоксоплазменных препаратов. За период наблюдения в среднем 11,3 месяцев ни в одном случае не было токсоплазменного энцефалита.

Анализ динамики частоты токсоплазменных энцефалитов, проведенный Saktor et.al. (1999), показал, что максимальная заболеваемость регистрировалось при использовании в лечении ВИЧ монотерапии в 1990-1992 гг. - 5,4 случаев на 1000 человек в год; внедрение HAART привело к ее значительному уменьшению: в 1996-1997 гг. - 3,2.
По данным Галиной М.В. и др. (1999), применение в течение двух лет HAART было эффективно у 70% пациентов, частота развития серьезных нежелательных явлений составляла около 10%.

Количество пациентов со СПИДом с каждым годом увеличивается во всем мире. В связи с этим необходима исследовательская программа для профилактики токсоплазменного энцефалита и в нашей стране. Должна изучаться ежегодная частота первичного токсоплазмоза среди ВИЧ-инфицированных серонегативных к T.gondii пациентов; должны быть идентифицированы факторы риска для сероконверсии. Необходимо постоянно регистрировать и обновлять данные о распространенности токсоплазменной инфекции, чтобы сотрудники органов здравоохранения могли оценить риск заражения T.gondii в их районе. Должна быть оценена эффективность советов для уменьшении уровня сероконверсии в областях с высоким риском заражения и среди лиц с индивидуальными бытовыми особенностями. Требуются дополнительные исследования для разработки лечения и первичной профилактики острого токсоплазмоза, лечения и вторичной профилактики пациентов из группы риска. В настоящее время выбор терапии для каждой ситуации является трудной задачей из-за отсутствия широких контролируемых исследований, подтверждающих эффективность лечения. Применение большинства лекарственных препаратов сопровождается возникновением нежелательных побочных эффектов, заставляющих пациентов отказаться от назначенной терапии. Существует необходимость разработки новых, хорошо переносимых противотоксоплазменных препаратов, особенно с антицистной активностью, что может привести к полной элиминации паразита, таким образом позволит пациентам избежать последующего длительного приема супрессивной терапии. Дополнительная информация требуется о потенциальной роли новых макролидных антибиотиков азалидов и атоваквона в профилактике и лечении токсоплазменного энцефалита. Нуждается в дальнейшем изучении роль цитокинов в патогенезе заболевания. Остается открытым вопрос о риске и профилактике врожденного токсоплазмоза от ВИЧ-инфицированной серопозитивной матери.